Под крестом и полумесяцем (Часть 3)

Алексей Смирнов

ПОД КРЕСТОМ И ПОЛУМЕСЯЦЕМ
записки врача

Часть третья.
МОЖНО БЕЗ КОЛПАКОВ

 

А колпаков у нас почти не носят. Типа: а зори здесь тихие...
Хватит предисловий. Поехали, погнали. Время не ждет. 

Рассуждения коллеги о дежурной терапевтше: хорошо живется дуре! Все она делает правильно, никаких к ней нет претензий. Ну, трудно немножко окружающим - так что с того?..
Вот, о ней же. Купила на дежурстве две селедки. Огромные! И съела за общим столом. Только хвост успели откупить/
Обед. Разговоры в сестринской.
- Я читала книгу про японскую пытку. Там в задний проход запускают мышь!
Л., медсестра:
- И что? Что - он за хвост не может ее вытащить?...
Пауза.
- Ну, может быть, руки связали, или нет их вообще уже...
Раздумья.
Запальчиво:
- Все равно. Ну, доберется она до дерьма, нажрется, сдохнет - и все!
Заведующая отделением явилась на работу в половине первого белой июньской ночи. Устроила скандал в гардеробе: почему не пускают? И лифты не работают? Покормили, уложили спать.
Всего групп инвалидности - три. Заведующая написала больному шестую. И родился он, опять же, в 19995 году.
... Сенсация! Прошел слух, будто подала заявление: увольняется. Вот посмотрим, кто первый: автор или она?
Во избежание терроризма в хирургическом корпусе заперли черный ход. И - то отопрут, то снова запрут. Парадный пока не трогают.
Из давнего: аттестация отделения. Надо подтвердить высшую категорию. Приехала серьезная комиссия с профессором Г. во главе.
- Надо купить хорошей водки, а то профессор блевать будет, неудобно, - высказался А. В.
Старшая сестра разволновалась: тоже, проблема!
- Что?.. Пьет?... Да он у нас до первого этажа не доберется!..
... Все закончилось чудесно, на оптимистической ноте.
В конце концов, существуют и другие лечебно-диагностические учреждения.
В качестве интерлюдии - несколько историй из практики совершенно посторонней подстанции скорой помощи.
История первая. Поступил вызов, вызывала дочь: "Мама стремится на пол!"
Поехал. Отворили дверь, выходит соловая женщина с нескрываемым слабоумием на лице.
- Мама стремится на пол! Мы уже вторую трехлитровую банку теплой воды со сгущенкой пьем - и не помогает.
Пожал плечами, сделал на всякий случай обеим укол - чтоб угомонились и спали, уехал. Вернулся на станцию, ходит и вслух удивляется:
- Все бы ладно, но почему - трехлитровая банка воды со сгущенкой?
Стоявший рядом коллега осклабился:
- Это я им велел, чтобы впредь не вызывали.
Хорошо! Не только здесь интересно...
История вторая. Даже не история - так, зарисовка. Врачиха Х. чрезвычайно полна, к работе своей относится философски. Приехала по вызову.
- Что случилось?
- Живот болит...
- Так... Что ели?
- Ну, что... обед...
- На первое - что было?
- Борщ...
- Так, давайте сюда, буду пробовать.
Съела тарелку борща.
- Борщ как будто ничего. Что на второе?..
Еще, еще! Слушаешь и млеешь. Значит, и у других тоже...
История третья. Станция скорой помощи, девять часов утра, все на месте.
Вошел старый, проверенный фельдшер - лет шестидесяти, бритый наголо. Поставил на деревянный стол два литра спирта и сказал:
- Ну что, мужики. Начнем безумство.
Через полчаса его увезли в вытрезвитель, потому что он какую-то скорую послал не ту и не туда. А когда с центральной позвонили и стали выяснять, в чем дело, ответил:
- Не хер сюда звонить, тогда я ошибаться не буду.
История четвертая. Рассказчик дежурил на съемках некоего мюзикла с Боярским: обеспечивал медицинскую помощь на случай чего. Не Боярский, конечно. Съемки велись на территории пивного завода "Красная Бавария".
Сам рассказ не слишком интересен. Суть - в последней фразе:
-... В два часа ночи я дорвался до кранов.
Ну-с, о чужаках достаточно. Вернемся на грешную землю.
- Да! Приходится работать среди придурков! - запальчиво сказала доктор М.
После паузы заведующая подозрительно осведомилась:
- Это что - ко мне тоже относится?
Между прочим, хирург-уролог К. вот уже некоторое время как уволился и перебрался в другую больницу, где автор его и навестил. Снова чужая сторонушка! Герои, правда, прежние. Первым делом К. показал две кладовки с противопожарными принадлежностями - шлангами, ведрами и баграми. Туда он складывал пустые бутылки, автор насчитал шестнадцать штук. Вскорости К. похвастался:
- Я тут трахнул старшего лейтенанта милиции!
Автор, считая, что ослышался, переспросил - дескать, верно ли он понял? Не имел ли К. в виду обычную диагностическую процедуру. К. ответил, что нет, не имел.
Минут через пять зашел разговор об общей знакомой, девице симпатичной и, на первый взгляд, доступной. Автор спросил:
- Ну, а как вот... с ней - у тебя? Получилось что-то?
К. с улыбкой пожал плечами и на вопрос ответил вопросом:
- Смысл?...
Впрочем, ничего неожиданного в этом нет. Пару лет тому назад К. посетил гей-клуб "69", где созерцал мужской стриптиз. "Мне так понравилось!" - таращил он удивленные глаза. Рассказал раз, рассказал второй. Потом - третий. Пришлось спросить:
- Слушай, а что ты так завелся7 Может, проблема у тебя? Так ты намекни, будем думать...
На это К. с обычной мечтательной задумчивостью ответил:
- Один раз - еще не пидорас. Вжик! - и снова мужик!
Вообще, без К. скучно. Коллега С. рассказывал, как однажды вечером, в двенадцатом часу ночи, К. с женой завалились к нему в гости.
Сияя, лучась, благоухая, К. игриво воскликнул:
- А мы с поминок!
Автор сидел в гостях у С., заведующего содружественным неврологическим отделением. Кофе пил, кое от кого скрывался. Вошла хорошо уже внимательному читателю известная старшая сестра. Она начала говорить, она пришла с каким-то известием.
Через минуту автор стиснул виски и отказался от попыток понять сказанное.
Позднее С. объяснил, что в речи старшей сестры существуют несколько пластов - она, короче говоря, в одном предложении доносит сразу три-четыре сообщения.
- Практика! - горько улыбнулся С. - Я-то уже понимаю. У меня же лечатся больные на голову, а у тебя - со спиной. Я уже знаю, как реагировать. Надо просто смотреть прямо перед собой и молчать.
- Я вам снижаю группу инвалидности со второй на третью, - сказала председатель экспертной комиссии инвалиду-афганцу.
И тут же получила в глаз.
Наступил День Медика.
Свидетельствует А. В., вернувшийся домой со следами остро заточенных ногтей на груди - даже в постель к жене пришлось ложиться, пятясь задом:
- Сперва добрая половина сексуально изголодавшихся женщин потащила меня в кусты. Затем вторая половина столь же голодных женщина стала меня защищать. Пока между ними шла потасовка, я уполз.
Проктологическим отделением во время оно заведовал доктор М-ль. Однажды он задал коллеге вопрос:
- Послушай, Володечка, а их вообще кто-нибудь видел, эти бактерии? Лично я не видел. Зачем же мы перед операцией моем руки?
О., логопед, явилась в поликлинику к заведующему - подписать санаторно-курортную карту. Ее не приняли. Заведующий объяснил:
- Работа ставить подписи еще не началась.
Заведующая отделением переписывала в историю болезни результаты сложного обследования. Под конец у мозгу у нее слетел какой-то ролик, и она дописала: "сильнейшие головные боли", и подписалась: заведующая отделением, ФИО.
Когда в отделении появился радиотелефон, медсестра Л. ходила с ним, не расставаясь ни на секунду. А звонили ей постоянно.
Хирург-уролог К., наглядевшись на это, сказал ей, что те, кто часто пользуются радиотелефоном, глупеют.
Л. хватило на неделю - без трубки.
Вспоминаются те, кого уж нет. Например, покойный депутат, который пожаловал отделению один миллиард рублей старыми (помните?)
Начмед-академик суетился, метался, бегал, а после проследовал куда-то и с мрачной злобой процедил на ходу:
- Вещами будут давать.
Вспоминается и доктор Б., скончавшийся от рака. Когда-то он работал патологоанатомом, а потом пришел в острое нервное отделение учиться на невропатолога. Заведующий похлопал его по плечу:
- Ты не волнуйся, здесь то же самое.
Лучше прочих начмеду-академику даются речи на похоронах. Тамада от Бога.
- ... От нас безвременно, скоропостижно ушла... имярек... Чуткий работник, грамотный профессионал, ей было всего пятьдесят четыре...
Сильный толчок в бок. Змеиный шепот:
- Пятьдесят пять!!
Вполоборота, соглашаясь:
- Ну да, пятьдесят пять!
И - дальше.
Начмед - та, что гарпия, - взяла в свои руки экспертные дела. Сразу прибавилось писанины, всем велели завести специальные штемпели на полстраницы, которые обязательно нужно заполнять по поводу и без повода.
Доктор С. поставил по какому-то случаю такой штамп, принес на суд. Гарпия улыбнулась:
- Ну? Видите, насколько легче стало вам работать?
- О да!
- То-то же.
И рядом - трах! почти такой же, личный.
Рассказывают, что доктор N., работавший на скорой помощи, был вызван в поликлинику забрать больного с инфарктом. Часика через четыре N. приехал, покрутился по этажам, никого не нашел и там же, на банкеточке в коридоре, уснул. Дело житейское!
Великие дела множатся. Собираются взять на реабилитацию человека, инфицированного вирусом СПИДа. То, что ему ничего нельзя - вопрос десятый. Главное: тайна! Врачебная. Для соседей по палате. И диагноз-то в истории напишут другой: гепатит.
С. А., медесестра одного из неврологических отделений, вызвалась работать в процедурном кабинете. Бывают же, между нами, нешуточные амбиции! Она заверила всех, что она - классная сестра, тридцать лет отработала в КВД (позднее не подтвердилось) и никогда не поведет.
В скором временем процедурный кабинет навестили Пат и Паташон (главная сестра и эпидемиолог). Их глазам предстала картина: С. А. мыла ноги в раковине, раскорячившись в неудобной позе. Рядом выстроился педикюрный набор.
Все здесь просто, все без этих самых закидонов. Не надо церемоний, будь собой! Пообедал, отодрал повязку от гнойного пролежня - и в тарелку: шмяк!
Пятиминутка. Дежурная смена:
- Больные жалуются на тараканов!
Заведующая отделением:
- У нас тараканов давным-давно нет!
Автор:
- Посмотрите - это кто?
По занавеске ползет таракан.
Тяжелый взгляд. Молчание. Заведующая нацарапала в журнале: "Обработка тараканов".
Тревожная весть: заместитель главного врача по административно-хозяйственной части (незаменимый) - расшился.
Глядя на лающего патологоанатома, хирург-уролог К., помнится, мечтал: "Вот подбежать бы - и пнуть! "
Не так давно у врачей скорой помощи особой популярностью пользовался диагноз "тетурамовая реакция". Тетурам - лекарство от алкоголизма. Ну, которое подшивают, но можно не подшивать, а просто есть таблетки.
И вот доставили человека с высоким давлением, головными болями и так далее. Диагноз - смотри выше.
Пациент возразил:
- Не, доктор, это не то. Я его ем только когда не пью.
Санитар Б. ни с того, ни с сего вдруг начал требовать у старшей сестры приемного отделения зарплату.
- Да ты что?! Число, число-то какое сегодня?
Б. ходил, не зная, к чему приложить руку.
... К вечеру потребовал косу: покосить траву вместе с головами военнослужащих срочной службы, которые затеяли привал. В траве повсюду были афганцы, десантники.
В общем, к ночи увезли в приличествующую случаю лечебницу.
В газете "Аргументы и факты" напечатали статью про копротерапию. В ней при различных заболеваниях советовали съесть кал.
Доктор С., любитель свежих идей, для потехи ее вырезал.
Сперли тут же!
Хирург-уролог К. предлагал:
- Выпьем виски, чтоб изо рта плохо пахло!..
В содружественном неврологическом отделении - мелкий скандал. Пришла комиссия и в сейфе с наркотиками нашла триста рублей, чей-то аванс. Это преступно. В сейфе, помимо лекарств, ничего не должно находиться.
Впрочем, не так страшен черт. Вон, на детском отделении в таком же сейфе держали пирожные.
Что-то автор пить стал много. В недопустимых количествах. Странно.
Несчастный сельскохозяйственный доцент лишился речи. Когда его пытались растормошить и вынудить рассказать о своей работе, он принимался мычать, заводить глаза, делать свирепое лицо и размахивать руками: изображал кастрацию бычков.
Его называли Доцент Корова.
Может, и к лучшему, что некоторые замолкают? А то стихи, случается, начинают писать. Например:
На свете есть много хороших врачей,
Спасают немало от смерти людей.
Я помню, лежала со мною одна:
Уколом лечилась, лекарство пила.
Хирург-уролог К. заехал в больницу в гости. Жаловался на руководство, в частности - на профессора, который не берет его к себе в команду, а сам, между прочим, является главным поставщиком гомосексуалистов в России. Мол, процентов восемьдесят - его рук дело.
Старые друзья по доброй памяти предложили К. возглавить ОТК. Встать на выходе с конвейера и там чеканить Знак Качества.
По случаю визита К. вспомнился его рассказ о носках. Некогда у К. было два мешка: для чистых и для грязных.
- Беру чистые, ношу, снимаю, кидаю к грязным. А когда чистые кончаются, достаю из мешка номер два, ношу, снимаю...
В отделении физиотерапии решили купить новый прибор.
- Это так просто не делается, - сказал начмед-академик серьезно. - Мы думаем над этим. Объявлен тендер.
- ???... Какой тендер? Он же один, прибор-то, железный... Выбирать не из чего...
- Нет, все сложнее. Доставка, обслуживание... В общем, будет тендер.
Стоя в ожидании поезда на платформе, начмед-академик, стесняясь и краснея, вел неформальную беседу с М., Е. и какой-то Х.
Х. рассказывала, каких она добилась успехов, осваивая велосипед: на работу, мол, и обратно.
- Да! - оживилась М. - Вот всем бы так! Но у нас нет стоянки. Для машин есть, а для велосипедов нет. Как его затащить-то на пятый этаж?
- Да! Да! - взволнованно кивал начмед. - Надо подумать, как сделать!
- А что? - Е., в свою очередь, смеялась и подзадоривала начальника. - Давайте, садитесь - и поезжайте, покажите пример!
- Нет, - начмед виновато потупил глаза. - Сам-то я не буду. Ну... ну, не могу я... неудобно...
В приемном отделении появился новый санитар. Высокий, тощий, в темных очках - матерый наркоман по виду. И вел себя странно.
Со всеми был исключительно вежлив, угодлив. Начал с того, что попросил разрешения позвонить мамочке.
- Але! Мамочка?.. Ну, мамочка, у меня все в порядке... сейчас за кофейком пойду...
И, трубку, положив, осведомился у заведующей приемным, не желают ли ребятки кофейку.
- Не надо нам ничего, - покосилась та.
- Ну, полно вам!.. Ну, по чуть-чуть...
Потом испросил позволения сыграть на электрогитаре.
- Да я ее в розетку не буду включать!
Правда, тут же поправился: в усилитель. Усилителя-то нет!
- Хотите, спою...
- Не надо.
Пришла машина. Задал шоферу вопрос - громким шепотом:
- Что - может быть, купить смене водочки?..
- Отойди! Отойди от него! - зашипела шоферу заведующая, делая огромные глаза.
Наконец, новичок украл противочумный костюм.
И его тут же уволили.
С этими противочумными костюмами просто беда.
Привезли однажды вшивого, потащили на обработку. Все работали, в чем были, а К., санитар, в тот самый костюм и оделся.
И вошь домой принес один лишь он, другие остались целы.
Со вшивыми тоже всяко бывает.
Одного уложили в ванну, плеснули жидкого мыла. Живность рванулась на поверхность, заплавала. Клиент сидел и неосознанно блаженствовал, пуская слюну.
Заведующая приемным, всплескивая ладонями, металась вокруг.
- Чего бы еще добавить?... А, карбофос!
- Отравится! ...
- Ничего...
Ну, и ничего.
Другой такой попал с ножищей - ее почти начисто оторвало, держалась на лоскуте.
Заходит хирург в смотровую и видит, как санитар умывает пациента. На полу - ведро со стиральным порошком, в руках - швабра...
В остром неврологическом отделении лежит итальянец.
Будет масса воспоминаний, если вернется.
Старшая сестра (с содружественного отделения) делала вычисления: считала стаж, выслугу и все такое для пенсии. Под конец не сдержалась, поделилась страхами. Это ж сколько лет человек мучился, не спал?
Оказалось, что она в далекой юности закончила - еще до медучилища - сельскохозяйственный техникум. И не отработала три года.
Не заставят ли отрабатывать сейчас?
Привезли старую бабушку, состояние тяжелое.
- Может быть, в реанимацию?
О., заведующий отделением, воспринял предложение в штыки:
- Еще чего! Бога гневить!..
Логопеды - они тоже не лыком шиты, благо еще и психологи. Слово лечит!
Гарпия-начмед слегла, загремела однажды в острое неврологическое отделение. Пригласили психолога - автоматически, не подумав. Ну, какие там могут быть разговоры по душам разговоры по душам!
О. П., логопед-психолог, витала в облаках и столь же автоматически задала формальный вопрос:
- Так... ну да... ну, а ВТЭК когда? Пойдете на инвалидность?..
На следующий день гарпия, ночь промучившись, стала спешно выздоравливать.
У гарпии странные отношения с реаниматологом А. То лаются, то целуются. Милые бранятся - только тешатся!
- Вчера я чуть было не уронил маманю, - признался А.
Гарпия, она же маманя, проходила очередной курс лечения в реанимации.
- Пьян, что ли, был?
- Да не так, чтоб очень... Вдарили с ней по коньячку, она захотела поближе к телевизору. Я принял на руки, стал переносить... говорю же, чуть не уронил маманю!
- ... Где этот ебаный академик?!! - в ярости вопила гарпия.
Однажды у хирурга-уролога К. спросили какую-то мелочь - рубль там, или что-то еще. Он начал рыться в карманах, и вскоре выложил на стол кучку презервативов.
- Нет, не подумайте плохо! - К. прижал руки к сердцу. (Плохо никто и не думал, думали хорошо, однако в сознании К. категории плохого и хорошего поменялись местами). - Мне их покупает жена! Для пальцевого обследования. Перчатки-то дорогие! А тут - чем толще и дешевле, тем лучше.
Увлекшись, К. продолжил:
- Как-то раз массировал простату, вынул палец - а гондона нет! Я полез обратно, но он уже вверх ушел.
Врач скорой помощи П. привез больного.

Смеркалось, и П. уже находился в приподнятом настроении. Темные очки, изо рта - здоровьем пахнет, а одет в короткий джинсовый комбинезон на голое тело и халат.
Пристали: покажи джинсу!
Вокруг больные, сидят и ждут, кто чего.
П. скинул халат, взобрался на журнальный столик, спустил бретельки. Начал танцевать. Потом встал на руки.
- Пошел отсюда!.. Пошел на... ! - засвистела вбежавшая Н., заведующая приемным.
Доставили автомобилиста.
Он что-то выделывал с камерой, и та рванула ему в лицо.
Между тем в приемном отделении только что посмотрели кино про леди Гамильтон.
Дежурная сестра злобно огрызнулась:
- Надо наложить повязку на глаза, и пусть ходит, как Нельсон Мандела!..
Пауза. Презрительная реплика:
- Дура! Адмирал Нельсон!..
Лифт - школа жизни.
Лифтер (пассажиру, кивая на ларек):
- Кефир возьми!
Пассажир:
- Не, от него понос.
- Хорошо - пронесет!..
И далее (лифтер же):
- Кто не курит и не пьет - результата не дает.
Помолчал.
- А иначе - зачем наркология?
- Я знаю, что с больной, - сказал психотерапевт Р. - Но не скажу.
Лирическое отступление из истории медицины.
На курсах, где усовершенствовались физиотерапевты, рассказали об одном из мучеников науки, современном самородке.
Этот человек изучал механизм воздействия на органы различного рода ванн - с бромом, йодом, разными металлами и т. д. Он наполнял ванну, забирался в нее и там лежал не менее полутора часов, а после делал на коже насечки различной глубины и проверял, насколько глубоко проникли в ткани микроэлементы. Он весь был в насечках, этот натуралист. Он влился в славные ряды самоотверженных людей, прививавших себе оспу, глотавших воду, зараженную кишечными микробами...
Одна беда: глубина проникновения в ткань молибдена, скажем, или цинка представляет практический интерес лишь для кафедры неизбежных кожных болезней...
Доставлен пьяный с задержкой мочи.
Решили поставить катетер.
С., стоя в сторонке и сам с собой рассуждая:
- Сколько ж ему лет? Ну, пятьдесят, пятьдесят пять...
Сестра, приподнимая член:
- Да нет! Пенис у него еще не старый!
... Не было, должно быть, веселых лучиков морщин.
Так умирает эпоха. Да! Она все-таки уходит первой. Заведующая. Ночной приезд на работу оказался последней каплей.
... Собрались сливки общества, обсудили, вынесли вердикт: на заслуженный отдых.
Несносный А. В., разумеется, вылез с вопросом:
- А что это так вдруг, сразу?
Если вдуматься, вопрос А. В. не такой уж праздный.
Мудрое руководство - вот оно! Оплатить учебу, подтвердить высшую врачебную категорию, выдать сертификат - чтобы уволить полгода спустя.
К заведующей приступили: что Вам подарить на прощание?
- Не надо мне ваших чайников. У меня "тефаль".
- Чего же изволите?
- Деньги.
Ну, собрали тыщу, положили в новый кошелек.
Автора попросили: напишите прощальные стихи! Последовал отказ. Сложные отношения с поэзией. Но тут же написал. И не прочел. Вот они:
Без грима, чопорно, в наряде карнавальном,
Без тени понимания в очах
Того, что происходит в день последний
Вокруг - куда пойдешь, пути не разобрав,
Давя устойчивой стопою пол намытый?
Кем править станешь? Где возьмешь Муму,
Чтоб утопить? Герасиму какому
Рукою твердой будешь ноздри рвать?
Вообще - ты отвечать еще способна?
Коль слышишь - так кивни, утешь: поймем,
Что в тайной гавани, тебе одной известной,
Покойно будешь ты качаться на волнах,
Подобно бую, что предупреждает
Не приплывать к нему. Дай Бог тебе в веках
С цепи якорной, прочной не сорваться.
Не то, неровен час, прибьет тебя
Куда-нибудь негаданно-нежданно...
Господь, не допусти! И сохрани.
И ежели такое
Получится, спасти попробуй тоже,
Как и всех нас.
А эпиграф просится из раннего Вознесенского: "И памяти нашей, ушедшей, как мамонт - вечная память".
Можно и не так: "Я говорю вам - до свиданья". Если помнить о визитах заведующей на работу во внеурочное - ночное в том числе - время, то вскорости она забудет, что уволена, и придет.
Думаете, у главной героини возникли какие-то переживания, легкая грусть, неуловимая печаль? Как бы не так! Производственное собрание коллектива. Отчет об успехах и планы на будущее. В кабинете - человек семь, кворум есть. Склока возникла минут через десять. Сестра-хозяйка и старшая сестра хотели купить одеяла. Перевязочная сестра присмотрела зеркало. В сестринскую, в туалет. В сестринской зеркало есть, но не в туалете. Ясное же дело - ночью позовут к больному, вскочишь, забежишь в туалет - надо же подправиться маленько! (объяснение). Старшая сестра и сестра-хозяйка встали и ушли. Кворума не стало. Заведующая отделением с каменным лицом вышла следом - вернуть. Тем временем противная сторона затеяла каверзу: поручить взбунтовавшейся сестре-хозяйке выступить на следующем собрании с лекцией о деонтологии. Деонтология, если кто не знает, - наука о нормах общения медицинских работников с больными. Проще говоря, распоясавшейся хамке поручили подготовить сообщение о вежливости.
Вообще, заведующая не вполне четко понимает причину своего изгнания. Она, в частности, с уверенностью заявила, что М., которая временно заступит на царский трон, имела ради этого счастья интимные отношения с начмедом-академиком. В этом все дело.
Пожалуй, М. - достойная кандидатура. Автор взял, да и прочел ей вышеприведенные стихи. Крамолы в них не усмотрели и всерьез предложили красиво переписать и выступить за столом.
Наступил печальный день.
Если помните, первая часть хроник начиналась с того, что первым (два раза "первый" - что поделать!) на день рождения заведующей явился диетолог. Но он уже, увы, давно переместился в высшие пределы. Поэтому прощаться первым (третий раз "первый"!) явился, озираясь по сторонам, С., заведующий физкультурой.
- Чего ты приперся? - спросил у С. автор.
- Как чего? Стопаря ебнуть.
- А нет стопарей. Один только лимонад.
- Что, серьезно? На хера ж я пришел? Пойду искать, пока время есть.
И ушел - к заведующему травмой, другу закадычному, где есть всегда. Последний, кстати, прежде всегда заменял начмеда-академика, когда тот уходил в отпуск, однако за дружбу с С. и беспробудное пьянство был тайно унижен, подвергнут закрытой гражданской казни и отлучен от кормушки.
За столом звучали речи. В частности, было сказано, что "для больницы потерять такого ценного специалиста, спасшего жизни тысячам (???!!! - когда? каким?) людей - это очень много".
Внутренне автор согласен.
И вот все посыпалось.
На отделение, наконец, накатали жалобу, приехала комиссия из горздрава. Одну из больных чем-то не устроили платные услуги.
Реакция:
Старшая сестра: - Ну, скотина!..
Сестра-казначей: - Ну, стерва!..
М. (подводя черту): - Суконка! Нет, недаром ведь говорят: баба - дура!..
Итак, обязанности заведующей временно исполняет М. В общем, произошла бархатная революция. Тихое помешательство сменилось буйным.
Л., перевязочная сестра - она же яростный казначей - влипла крепко. Жалобу не оставили без внимания, явились главная врачиха и сестра в компании с начмедом-академиком, который стаканами пил корвалол и чудесно менялся в лице: цветом, пока оно не остановилось на кирпично-красном. Прибыли! Всадники Апокалипсиса с мерой в руках. Оказалось, что Л. брала с пациентов деньги - для общего, естественно, блага, но: минуя бухгалтерию. Улик, кроме убогой, бездоказательной жалобы, не было никаких, но Л. сдуру раскололась.
Незавидно положение автора! Ощущаешь себя, будто грамотей на зоне. Все-то к нему подъезжают, гундосят, просят написать прошение какое, или маляву.
Вот и здесь. Глазоньки пуча:
- Вы же занимаетесь литературой - помогите!
Эхе-хе. Ладно, напишем малявы, разошлем. Дескать, в глухой несознанке.
Начмед-академик осунулся, его даже жалко. Перетрусил до того, что донес на самого себя главному врачу.
Общая паника, вот-вот полетят головы. Запахло убоиной. Шейные позвонки уже надрублены. Достанется всем - и Л., и академику, и старшей сестре, и М., которая ни сном, ни духом. Вот! Не меняйте коней - пусть они и с яйцами - на переправе!
Чтобы хоть чем-то оправдаться, спешно принялись травить тараканов.
Пришла беда - отворяй ворота. Проблемы и мелкие казусы множатся. М., не выдержав, позвонила начмеду-академику и принялась его грузить.
- Что за полоса, что за полоса, - шепотом бормотал перепуганный академик. - Ну, ничего, вы держитесь. Я с вами.
Совещание заведующих. Начмед-академик известил собравшихся, что демократия закончилась. Вводятся тройки - для отбора больных, определения показаний и противопоказаний к реабилитационному лечению.
- Будет ли вводится возрастной ценз? - осведомился А. В.
Начмед побелел.
- Чтобы я этого больше не слышал! Это дискриминация!
- Ну, как же дискриминация? Вот у меня лежит одна, девяносто два года - прислали...
- Ну и что? Реабилитируйте! ...
На выходе (А. В.):
- Ну, козел...
Начмед-академик по природе немножко трусоват.
Был такой случай: в отделении у С. лечился грузинский царь. Настоящий, но только отрекшийся от престола и живший на Гороховой улице. Видно, там ему и врезали по башке.
Как-то раз начмед собрал врачей и начал внушать:
- В травматологии лежит человек, который то ли левая рука, то ли правая нога футбольной команды "Зенит". Мы должны... всеми силами... обеспечить... высокий уровень... сделать все, что в наших силах...
С. осведомился:
- Собственно говоря, почему?..
- Ну как же, такая фигура!
На это С. торжествующе ухмыльнулся:
- Это что! Вот у нас в отделении грузинский царь лежит - и ничего!
- ... ???????????????!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Не прошло и двух недель, как свежеиспеченная одинокая пенсионерша, в прошлом заведующая отделением, снова явилась в больницу. Она пришла за нагрудной табличкой, которую заказала незадолго до увольнения. На табличке написаны фамилия, имя, отчество, и ниже - "врач-невролог, специалист высшей категории".
Дома носить.
Автор собрался в отпуск. Выдали безумный бланк, в котором значился цех, участок, мастер смены... А сверх того требовалось указать, какого рода у заявителя условия труда: нормальные, тяжелые, вредные, особо тяжелые и т. д.
Естественно, написал: и вредные, и особо тяжелые.
Начмед-академик заявление вернул, а то, что про условия, обвел карандашом и поставил знак вопроса. И озабоченно пояснил, что у него в реестре ничего подобного не значится.
С. имел неосторожность отказать больному в госпитализации и направить его в другое отделение - к М.
М.:
- Я ему устрою! Так и передайте! Пусть только попробует еще кого пнуть сюда, как мячик! Сидит, распух! Скоро совсем распухнет, уже как Винни-Пух стал!
Передали. С. покачал головой: плохо дело! Он сразу вспомнил фильм "Чужой", предположив, что заведующая отделением, уходя, заразила М. чуждой формой жизни.
М. исполняет обязанности. По неустановленному адресу:
- А... А... Бэ!!.. Коровы безмозглые!..
Вот какое создается впечатление: некоторые личности постоянно пребывают в коленно-локтевой позиции, в ней и родившись. И всех вокруг ставят так же, чтобы легче было общаться.
Нет, новой заведующей М. не бывать.
Нашли другую, кровь с молоком.
Разбирали брошенное имущество заведующей.
Обнаружили табличку с петелькой: вешать на гвоздь.
Текст:
"... А главное - не забывать - ежедневной обязательной гимнастики. Заставлять себя проделывать по несколько десятков раз (без уступок) всяких движений.
В. И. Ленин"
Все понятно.
Новая заведующая отделением засучила рукава и взялась за дело.
Она попросила начмеда-академика составить ей список журналов, которые должны вестись в отделении.
Академик отнесся к просьбе серьезно. Выполнение заказа заняло несколько дней.
Принес длинный список:
- Наклейте на папочку, и в ней все журналы храните.
Вдохновившись, начмед приступил к С. Пусть он тоже папочку заведет! При каждой встрече спрашивал: как папочка?
- Формируется, - отвечал С.
Ну, хватит, пора.
Увольнение.
Заявление - на стол.
Начальница отдела кадров спросила в недоумении:
- Что случилось-то?...
Да так, знаете. Ничего.
И не случится.
Теперь.
Уже.
Прощальный тортик.
Так, возможно, чувствует себя человек, которого реанимируют - и здесь, и не здесь. Печать, отметина. Превращаешься в собственный портрет, и фото будто проявляется, но - наоборот. Бледнеет силуэт, стираются черты.
Неподвижное окружение. Четкие, застывшие фигуры. Им не вмешаться. Они глядят в объектив, ощущая, как тает, растворяется сосед.
Наверно, там ему будет лучше.
Оттуда не возвращаются.
Никто не знает, как там.
Гражданское чаепитие.
Прощальная горсть.
Глухой удар.
Это двери.
Поезда.
Вздохнули, зажевали, отвлеклись, приступили к служебным обязанностям.